Академия Познаний. Сердце шести стихий - Страница 31

— Что такое, Валь? — но вместо ответа опять совершила свое хулиганство, уже с радостью наблюдая несколько маленьких всполохов на поверхности кожи.

Потом до меня дошло — я же вижу его энергетическую оболочку! Только странная она какая-то: появляется только тогда, когда ее вызываешь таким непонятным способом.

— Ваша аура… — вспомнив, что от меня все еще ожидают пояснений, заметила я. — Она на меня реагирует.

Снова прижала руки, вложив в прикосновение желание увидеть огненное марево вокруг Златоглазого. И — о, чудо! — спустя несколько мгновений зачарованно наблюдала, как маленькие осторожные огоньки сплачиваются в единое занимающееся пламя, яростно полыхающее и почти полностью охватывающее фигуру преподавателя.

— Вы так…красиво сияете, — не удержалась от комментария я, во все глаза любуясь картиной.

— Не отвлекайтесь, Валя, — тут же пожурили меня, не вкладывая, однако, в слова никакой серьезности. — У вас совсем другая задача, — на фоне общего пламени, несмотря на одинаковый оттенок, глаза продолжали все также выделяться. Что же за мужчина взялся меня обучать? С такой аурой ему бы горы сворачивать, а он торчит в этой Академии.

— Я это и пытаюсь сделать… — сосредоточившись окончательно на взгляде Арегвана, произнесла я. — Найти точку… — а дальше слова исчезли, потому что меня унесло в яркий пламенный круговорот.

Темнота…темнота вокруг, вызывающая острый неподдельный страх. Куда я попала? Раньше это место было светлым и приветливым, что же произошло сейчас? Где тот огонь, который мне так нужен? Словно в ответ на мое желание, впереди вспыхнула она. Дверь, которую я в прошлый раз так и оставила незапертой…

Я уверенно пошла туда, чтобы уже с радостью обнаружить в центре знакомой комнаты огонь на алтаре. Сегодня он словно приветствовал меня, но все также начинал жечься на проверку, пусть я и сделала вместо привычных двух шагов целых четыре. Когда кожа начала гореть, вздохнула, но уже с улыбкой: мною овладело неистовое желание приручить этот дикий огонь. Когда-нибудь я своего добьюсь, теперь в этом не приходилось сомневаться. Златоглазому об этом, конечно, знать необязательно, тем более что порыв-то возник у души, человек никогда на это не решится…

Оглянулась по сторонам, чтобы заметить произошедшие с комнатой изменения: стены словно опалились пламенем алтаря, и теперь на них остались непонятные, выжженные сажей символы. Я подошла к одному из них, чтобы потрогать на ощупь. Его словно чертили углем на каменной поверхности, поэтому от осторожного движения пальцем по шершавой вертикали часть знака исчезла. Заинтересованно обнаружив результат, я инстинктивно принялась стирать все близлежащие элементы письма, пока ответной реакцией на мое самоуправство не стало дрожание пещеры… Слишком поздно пришла в голову идея, что хозяйничать в чужом подсознании было не самой лучшей идеей, но я действовала интуитивно. Как там говорил Арегван? Ему стало легче дышаться? Значит, я двигалась в правильном направлении! Значит, от знаков надо избавиться…

Очищала пещеру от символов, пока была возможность. Когда стоять ровно стало уже проблемой, попыталась ухватиться за каменный уступ, чтобы переждать землетрясение. Но, видимо, не заметила и еще один элемент удалила, пока судорожно искала точку опоры. В общем, волнения только усилились. Кажется, меня отсюда выгоняли. Причем не самым удачным способом. Потому что спустя мгновение я уже падала в пустоту.

Сколько летела вниз, не знаю. Страх сковал сознание, крик разлетался по бесконечности тьмы, выпуская наружу царящие внутри панику и беспокойство. А потом меня внезапно подхватила сама темнота, бережно опуская на мягкую подушку из собственных клубков, не упрощая задачу определения положения, но и не давая, что бесконечно радовало, упасть ниже. Эмоции обострились до предела; наверное, поэтому зарождающийся в пространстве жар я почувствовала почти сразу же. Утихомирившиеся было инстинкты снова начали бить тревогу. Что это? Какая-то защита матери Арегвана, предпринятая для охраны подсознания сына? И раз меня не угробило в пещере, то закончится все здесь? Но, наверное, переживала я, все-таки, зря, потому что вскоре к ощущению поднимающейся вокруг температуры подключился слух. И мне стало доступно то, что прятал внутри своей головы Златоглазый, сам того не подозревая…

Чье-то тяжелое дыхание смешивается с тихими женскими стонами. Они ощущаются безысходными и будто вырывающимися сквозь слезы. Я прислушиваюсь и понимаю, что застала, кажется, чью-то скрытую от любопытных глаз встречу…зажмуриваюсь, не желая продолжать становиться свидетелем чужой личной жизни, но меня, как и в случае с Силь, не отпускает: воспоминание должно прокрутиться до конца.

— Мы расстанемся… — звучит надрывный мужской шепот в перерывах между стонами и всхлипами.

— Я знаю, — отвечает женщина уверенно, несмотря на слезы, проскакивающие в голосе.

— Я вернусь за тобой, — обещает своей любимой — я не могу в этом больше сомневаться — тот, кто начал диалог.

— Я буду ждать, — доносится тихо в ответ.

— Вы будете, — поправляют ее, и я слышу шуршащее движение где-то рядом. — А я буду жить одним только ожиданием встречи. Знаешь… — голос снова срывается, и я понимаю, что далее следует долгий поцелуй. — Назови его…

— Арегваном… — в унисон с мужчиной повторяет женщина, и меня накрывает осознанием того, что я догадываюсь, кем являются участники диалога. Это же родители Златоглазого!

Потрясение настолько велико, что дает толчок к возвращению, и я вместо окружающей жаркой тьмы и продолжающейся встречи Гаянэ Прекрасной со своим избранником лечу снова вниз. Но теперь это не дорога, ведущая в никуда. Это путь домой, в котором я уверена, как никогда.